Михаил Вяземский

Евдокия стояла у окна, и руки её сами собой сжались в кулаки. Сердце заколотилось так, что в висках застучало. На пыльной улице, прямо напротив их калитки, двое мальчишек гоняли что-то ногами. Сначала ей показалось — мяч. Но нет. Это был хлеб. Целая буханка, та самая, за которой она посылала Гришку в сельпо. Гришка разбежался и […]

⏮️ Предыдущие части рассказа читать здесь: Дом матери нашли легко — в деревне все друг друга знают, а приезжих видно за версту. Добротный дом, крепкий забор, во дворе — аккуратные поленницы, будка с цепным псом. Лиза постучала в дверь. Открыла женщина лет пятидесяти — ухоженная, моложавая, с недовольным, сонным лицом. «Чего надо в такую рань?»

⏮️ Предыдущую часть рассказа читать здесь: Семнадцать лет прошло как один длинный, мутный сон. Лиза выучилась на фельдшера, вышла замуж за тихого человека по имени Костя, родила дочку Варю. Жили в посёлке при леспромхозе — небогато, но спокойно. Лиза работала в местной амбулатории, Костя чинил технику, дочка росла шустрой и звонкоголосой. Про мать Лиза старалась

Февральская метель била в окна интерната, когда мать привезла их сюда. Лизе было восемь, Дашеньке — едва исполнилось четыре. Они стояли в казённом коридоре, пахнущем хлоркой и кашей, и смотрели, как мать разговаривает с директрисой. Лиза держала сестрёнку за руку так крепко, что у той побелели пальчики. «Мама, ты куда?» — спросила Дашенька, когда мать

⏮️ Предыдущие части рассказа читать здесь: Они уехали в город. Зоя была счастлива — первые месяцы. Костя рядом, Костя её. Победа. Но победа оказалась горькой. Он не жил — существовал. Работал на заводе, приходил домой, садился у окна и молчал часами. Зоя пыталась растормошить — злилась, кричала, плакала. Он смотрел сквозь неё пустыми глазами. Потом

⏮️ Предыдущую часть рассказа читать здесь: Зоя уехала. Костя остался — не захотел бросать деда. Она провалила химию. Осталась в городе, пристроилась у тётки. Работала уборщицей в ателье. Писала Косте злые письма: приезжай, что тебе дороже — я или старик полоумный? Он не приехал. *** Мать умерла в октябре, когда первый снег лёг на жухлую

На старом кладбище, где вётлы склоняются над оградами, словно скорбящие вдовы, есть два холмика. Один — с чёрным мраморным памятником, всегда в цветах, с лампадкой, что горит даже в ненастье. Другой — почти сровнялся с землёй, и только ржавый крест ещё торчит из бурьяна, как немой укор. Кто бы мог подумать, что так по-разному сложатся

Зинаида вытирала посуду, когда мать заговорила. Голос её звучал так буднично, словно речь шла о погоде или о том, что пора бы перебрать картошку в погребе. «Зина, я в воскресенье помру. К вечерне как раз». Полотенце выскользнуло из рук. Зинаида обернулась. Мать сидела у окна, сложив на коленях свои большие, натруженные руки, и смотрела куда-то

Начало рассказа читать здесь: «Через год, в декабре сорок второго, поехала я на станцию. Возила туда картошку, меняла на что придётся — на соль, на мыло, на крупу. Вижу — сидит у путей девчонка лет пяти. Узлы рядом, а при ней никого. Состав ушёл, а она осталась. Подошла, спрашиваю: где мама? Молчит, смотрит. Два часа

⏮️ Начало истории читать здесь: Когда Агафья вошла в квартиру, Вера уже почти не реагировала на происходящее. Лежала с закрытыми глазами, иногда постанывая. Знахарка присела рядом, достала из сумки— старой, кожаной, потёртой — свечу, зажгла. Положила ладонь на голову больной. Долго молчала, шевеля губами, будто читая что-то про себя. Потом вздохнула. — Порча это. —